Лекция о любви со слайдами. Под катом более 2200 слов и картинки.
- Я не верю в Бога.
- Ничего страшного. Он в тебя тоже не верит.
(с) "Легион"
- What's the buzz?
Tell me what's a-happening.
- Ничего страшного. Он в тебя тоже не верит.
(с) "Легион"
- What's the buzz?
Tell me what's a-happening.
А случилось так, что в далеком 1996 году я впервые узнала о существовании жанра мюзиклов, услышала имя Эндрю Ллойда Уэббера и влюбилась с первой ноты в его "Призрака оперы". И люблю до сих пор, и уже не разлюблю. Есть такие вещи, которые навсегда.
Естественно, тогда же, на волне новой любви, я бросилась искать все, до чего могла дотянуться у данного автора, и, естественно, первой такой вещью стал "Иисус Христос - суперзвезда". После пары лет поисков удалось урвать магнитофонную кассету; дрожащими ручонками я сунула ее в центр, приготовилась наслаждаться и... была жестоко разочарована. Это была музыка 70-х, с ее гитарами, с визгливыми голосами, с нарочито-манерным исполнением, чем-то очень напомнившее мне деревенские танцы под пластинку. "Не мое"- сказала я себе и вернулась к "Призраку".
Еще через несколько лет мне в руки попала видеокассета с фильмом, и я сделала вторую попытку. И она тоже оказалась неудачной: мне совершенно не понравился пустынный антураж, какие-то строительные леса и мужики в куполообразных шапках. Впрочем, арию Каифы я выслушала с удовольствием. Но остальное - хиппующие мужички и девушки, прически, макияж - все это выглядело слишком старомодно, чтобы казаться современным. И снова визгливые гитары. "Не мое"-2, - сказала я себе снова и забыла об этом на много лет. Дала себе установку, что ИХСЗ - не для меня. У меня оставался мой "Призрак" и "Эвита", тем более, что они были экранизированы, и к моей аудио-любви добавился шикарный видеоряд. Что еще нужно?
Но, как говорится, неисповедимы пути и награда нашла своего героя. Нашла здесь, на дайри. Нашла в виде видео-версии 2000 года.
Перенос преданий старины глубокой в наше время - одно из моих любимых направлений в кино. Теннантовский "Гамлет" и "Кориолан" с Ральфом Файнсом - яркие представители этого моего кинка. И если что-то могло меня сподвигнуть на просмотр версии ИХСЗ, так это информация о переносе самой известной истории человечества в современный антураж.
И паззл сошелся. Другая аранжировка, слегка гротескная атмосфера, усиление акцентов, прекрасный актерский состав - и музыка зазвучала иначе, и просочилась, и пустила во мне корни. Теперь уже тоже навсегда. Поэтому я пишу этот пост, чтобы зафиксировать во времени момент маленького чуда.
Не знаю, с чего начать, поэтому начну, пожалуй, с главного героя. А именно - с Иуды Искариота, и сыгравшего его потрясающего, талантливого харизматичного, удивительного актера Жерома Прадона, в которого я, кажется, тихо влюбилась всеми щупальцами души. Да, я считаю главным героем этой истории именно Иуду, во-первых потому, что большую часть событий мы видим его глазами и проживаем его чувствами, а во вторых потому, что именно ему достается самый трудный, самый неоднозначный путь. Путь от любви к погибели самой души.
И, хотя, сюжетно, видимо, задумывался треугольник Иуда - Иисус - Мария, он получился не равносторонним; основную составляющую истории, эмоционально - смысловую и мотивационную держит на себе именно дуэт Иуды и Иисуса.
Кто они друг другу? Друзья? Безусловно, они связаны очень тесно. Но до каких пределов? Иуда любит Иисуса, как самого главного человека в своей жизни, но Иисуса любят многие; его, такого как он есть, невозможно не любить. Он всегда в центре толпы, вокруг него всегда преданная свита, хомячки-апостолы, которые смотрят с обожанием, ловят каждое слово, и готовы по движению брови броситься в драку. Иуда любит иначе. Ему свет Иисуса глаз не застит, он видит в нем в первую и последнюю очередь - человека, и не верит в слухи о божественной сущности. Иисус мог бы сказать ему о себе правду. Не говорит. Потому что ему нужна вера, а в то, что знаешь наверняка верить очень легко. Но Иуда - не восторженный хомячок, он - рацио, он умен и практичен, он умеет думать своей головой, именно поэтому его вера нужна Христу более других.
Если бы Иисус доверил Иуде свою жизнь, у этой истории был бы совсем другой конец. Наверное. Но он доверил ему свою смерть; жизнь, любовь и душа Иуды были принесены в жертву великому плану высших сил. И все участники истории это понимают. Иисус - с самого начала, и мучает себя и Иуду, наблюдая, как лучший друг катится по дорожке из благих намерений, в конце которой одного из них ждет крест, а другого - петля. Иуда тоже понимает, но слишком поздно, что стал винтиком в чужой игре. Что его друг - действительно мессия, а он, вместо того, чтобы спасти его любой ценой, отправил его на смерть. Жить с этим невозможно. Но и умереть можно по разному: благородно и во имя высокой цели, или позорно и жалко, совершив грех, который не сможешь простить самому себе. И Иуда кричит раненым зверем, от отчаяния и разочарования, от непоправимости утраты.
Жером Прадон гениален в этой сцене. За последние несколько дней я пересмотрела много разных вариаций иуд, и имею сказать - нет. Никто даже не приблизился.
Удивительная харизма этого актера в сочетании с прекрасными вокальными данными и невероятной по силе эмоциональностью исполнения делает образ Иуды-2000 совершенно уникальным. Да, я читала, что некоторым не нравится его пение, часто переходящее в крик, но я с этими считающими совершенно не согласна. Нужно академическое пение - ступайте на концерт. Здесь же в первую очередь история человека, рассказанная посредством музыки. И я с трудом себе представляю, чтобы человек, чья жизнь распадается на горящие обломки, чья боль захлестывает всех, стоящих рядом, старательно выводил пассажи. Жером в первую очередь играет, в том числе и голосом, и нужно быть совсем уж бесчувственным, чтобы смотреть на горе его героя с сухими глазами. Я - не могу. И для меня отныне и пока не доказано обратное он - единственный в этой роли.
А теперь я хочу поговорить об Иисусе. Потому что при втором и последующих просмотрах выяснилось, что его образ ничуть не менее интересен, чем образ Иуды. И сразу хочу сказать: мне нравится Гленн Картер в этой роли. С приставкой "очень", потому что с его образом у меня тоже, как оказалось, связано много личного.
Прежде всего - он поет. У чувака в арсенале три октавы, и он умеет с ними обращаться. Партия Иисуса очень сложная для исполнителя, перепады регистров, ультразвук - требуют безупречного владения голосом, и Гленн Картер им владеет. По результатам исследований последних дней перепеть его смог в моем понимании только Стив Бальзамо, а вот переиграть - не смог никто.
Иисус Картера похож на иудея еще меньше, чем Иуда Прадона. Натуральный блондин с голубыми глазами, светящейся улыбкой и ресницами в стрелку. А, и еще волосы, живущие сами по себе; золотая копна, которая играет в образе собственную роль: красиво развивается, когда героя бьют, завешивает лицо, когда герой сердится, и трогательно струится из-под тернового венца)
Сколько видела экранизаций, столько всегда недоумевала над общепринятым образом Спасителя: обычно это субтильного телосложения интеллигент с благочестивым выражением лица. И если с выражением можно согласиться, то с субтильностью, простите - никак. Человек дожил до тридцати лет, занимаясь ежедневным тяжелым физическим трудом на свежем воздухе. Да он должен быть в самом расцвете мужской физической формы, а не костями греметь. И здешний Иисус как раз такой - кровь с молоком, царь-плотник (с).
В нем спрятано огромное количество доброты, любви и терпения. Неиссякаемый запас прощения. Он пацифист и непротивленец. Он искренне рад любому человеку рядом с собой. Он не брезгует никем, а его лапают буквально все, включая Ирода и Пилата. Он самый облапанный персонаж в спектакле А вот чего в нем очень мало - так это кротости и смирения. Потому что - темперамент.
Он легко ведется на эмоциональные провокации Иуды; он не столько учит, сколько орет на своих апостолов; он на острие толпы, в нем все кипит и пенится от непонимания и человеческой глупости. Он отдает очень много эмоций и душевных сил, а силы его на исходе. Он истощен морально и физически, он почти теряет сознание от усталости, он знает свою судьбу и идет к ней один. Всегда в толпе друзей, Иисус одинок. Всем что-то от него нужно: спасение, наставничество, заступничество, лидерство, смерть. И есть только один, чье мнение важно, чья душа нужнее других. Потому и ловит постоянно взгляд Иуды, и отслеживает его реакции. Но тот тоже требует, тоже не оставляет в покое ни на миг, истощая и так уже подорванные силы.
Поэтому - Мария. Единственная, которая не требует ничего, которая отдает и заботится. Безопасная, безоговорочно верящая, любящая. С ней Иисус находит краткие мгновения покоя, который нужен ему как никогда перед последним броском. Она не отречется, она не оставит. Она оплачет, не задаваясь вопросом: а достоин ли он слез? И она же становится последней соломинкой, перебившей хребет верблюду, последней каплей для Иуды, которому показалось, что его дружбе предпочли другую.
Мотивы предательства здесь очерчены достаточно ясно. Иуда видит всепоглощающую любовь к Иисусу со стороны учеников, и видит масштабы этой любви. Понимает, что новое учение постепенно превращается в культ личности, а ученики становятся толпой. Иисус умеет обращаться с людьми, но он не в силах удержать толпу, которая, подогреваемая собственным фанатизмом, может натворить страшных бед. Иисус против насилия, но когда у толпы в руках автоматы, а перед толпой - ненавистные захватчики, кто вспомнит о пацифизме?
Но римляне аборигенам не по силам, при первом же бунте начнется резня, Иуда это тоже прекрасно понимает, как и то, что сплоченность этой толпы держится на личности одного человека - его лучшего друга. И стоит убрать эту опору - сопротивление рассыплется. Конечно, он не думает о казни, но даже если и думает... наверное, сотни потенциальных жертв стоят одной жизни. И фигня в том, что Иисус считает также.
В чем-то они очень похожи, эти двое. Обоих бесит глупость. У обоих самое распространенное выражение лица - фейспалм на окружающую среду и друг на друга. И самое главное решение в своей жизни каждый из них принимает сам. И сам за него расплачивается.
Мне особенно нравится середина спектакля, три последовательно идущие друг за другом сцены: храм, прокаженные, колыбельная Марии. Храм нравится визуалом и исполнением, и тем, что там впервые звучит ультразвук христов, сопровождаемый швырянием телевизора. Иисус в ярости от тщетности усилий, от того, что скоро уходить, а конца бардаку не видно. А потом мы впервые видим его одного, и видим его грусть и усталость. Все, что ему нужно - немного покоя, но тут выползают прокаженные, и присасываются пиявками, вытягивая остатки сил, убивая того, кто пытается их спасти. Можно ли винить Иисуса за то, что после этого кошмара он отрубился в объятиях Марии? А Иуда винит.
Самая любимая моя сцена - тайная вечеря. Стремительное крещендо первой части разражается невероятной силы взрывом, в котором срываются маски и отходят условности. Иисус понимает, что это его последний мирный вечер на земле, и он собирает в кучку весь запас кротости и благочестия, чтобы дать причастие своим ученикам.
Но кротости его хватает ненадолго, и вот он уже лупит кулаком по столу, отчаявшись разглядеть проблеск мысли в преданных лицах апостолов и уже зная о предательстве. Иуда не собирается скрывать своего поступка. И летит со стола скатерть с бутылками, и в ход идут кулаки. Иуда кричит о причинах, Иисус не хочет слушать, они орут друг на друга со слезами на глазах, в сокрушительном катарсисе чувств, уже понимая, что ничего не изменить. Два человека, которые любят друг друга так неистово, что это похоже на смерть.
А потом звучит "Гефсимания". И если "Вечеря" была дуэлью двоих, то эта ария-молитва - личный катарсис Иисуса, момент, к которому он шел с начала спектакля, а может, и с начала всей своей жизни. Не к кресту. А к моменту принятия решения.
Иисус не жертвенный агнец. Он не хочет умирать только потому, что так предопределено. Ему важно знать, что его смерть что-то значит, что он сделал что-то важное и нужное. И он кричит на Отца, требуя ответа, со страстью и яростью не Сына Божьего, но Сына Человеческого. И решение о жертве он принимает сам, добровольно.
Он не хочет умирать.
После молитвы его трясет, и это - всё. Больше Иисус почти ничего не говорит до самого конца. Он собирается, закрывается в себе, чтобы просто пережить то, что последует дальше и реагирует лишь на внешние раздражители - боль, пытки и тупость царя Ирода.
Для него это время полного одиночества. Иуда уже мертв, Петр отрекся трижды, Мария рыдает где-то далеко, а вокруг - только крысы.
И Понтий Пилат.
Про Пилата хочу сказать особо. Образ очень неожиданный, но очень органичный и интересный на мой вкус. И голос - густой баритон, и яростный характер. И именно ему Иисус говорит то, чего не сказал Иуде. Говорит врагу то, что не сказал другу. Что все предопределено, что сценарий утвержден, и никто ничего в нем не может изменить - даже всесильный римский прокуратор. И при этом цепляется за руку Пилата в бессознательной надежде на спасение. Когда же от него отказывается и враг, он рыдает в голос. Это действительно всё. И я тоже рыдаю.
Загробная ария "Суперстар" сделана так пронзительно, что я даже не знаю, что можно сказать словами. Можно лишь смотреть на их последнюю встречу перед последней же чертой, за которой они окажутся по разные стороны. О чем они говорят в эти мгновения? Говорят ли правду? Любят ли еще?
Гвозди, которые вбивают в руки Христа, вонзаются в сердце Иуды. Они любят. Они не могут умереть.
Они не хотят умирать.
В конце пару слов хочется сказать о самой постановке в плане света и декораций. Мне нравится минимализм, нравится, как в ограниченном пространстве создали столько разных локаций. Мне нравится игра света. Так сделано, что фигуру Иисуса постоянно подсвечивают теплым желтым светом, и от этого его волосы светятся как нимб. Мне нравится кроваво-красный свет Иуды. Противопоставление мирного желтого и темно-синего, символизирующего конфликт.
А еще нравится работа массовки. Я специально смотрела, приглядывалась, и не нашла ни одного неработающего лица. Каждый, даже самый третьестепенный персонаж на заднем плане играет в полную силу, создавая атмосферу искренности и реалистичности происходящего.
А закончить я хочу одной из своих самых любимых арий - дуэтом Марии и Петра. Прекрасное исполнение, прекрасные артисты, прекрасный визуал.
Вот так оно и случилось, мое маленькое чудо, которое теперь останется со мной. На исходе седьмого года моего дневника)
И бонусом: фейспалм Господень
Иисус смотрит на тебя, человек